Войти
Вернуться к русскому языку Translate into English Ins Deutsche bersetzen
Версия для слабовидящих
Поиск
663200, Красноярский край, Туруханский район, город Игарка, 2-й мкр, д. 5

Наш адрес
+7 (39172) 22995
+79135872507

Контактный номер

Публикации

26.11.2023
Публикации МБУ «Музей вечной мерзлоты»

2013 – Год славянской письменности и Культуры
Межмузейный проект «Китоврас раскрывает сибирские тайны»

Александр ТОЩЕВ,
зав. отделом «Музея вечной мерзлоты»

Борей, Китоврас, Велес – северные корни

I.
Родословная Китовраса

Настоящая публикация – сжатый вариант более детального и глубокого культурологического исследования, список источников сокращён, иллюстрационный ряд минимален.
Всем известно бронзовое «зеркало» с изображением Китовраса, обнаруженное в середине прошлого века на островах Фаддея у побережья полуострова Таймыр и описанного академиком А.П. Окладниковым, рис. 1 [1]*. Оно единственное в своём роде, наиболее совершенное в художественном отношении, т.к. аналогичные Китоврасы средневековых новгородских хоросов ажурны и не имеют фона, в вариантах медальонов XVII-XVIII вв. «розетки» заменены на растительные орнаменты – пальметки, а более поздние копии порой искажены до предела, а то и просто обезображены.

В научных и популярных публикациях мелкие детали фона именуют по внешним признакам, не стараясь вникать в суть – «звёздами», «розетками», «бутонами», иными терминами, иногда привязывая их к календарю – 12 месяцам, 12 знакам Зодиака (и то и другое бездоказательно), но никто не отметил их весьма странного, но закономерного расположения. Мы будем называть эти «розетки» для удобства понимания «солнцами» и «лунами» («светочами» проявленными и непроявленными, или мужским и женским принципами). Прежде всего, солнца и луны не разбросаны как попало, а подчинены жёсткому космическому Закону – фигура Китовраса (включая крылья, ноги, хвост) делит объекты на 5 секций таким образом, что ни одна комбинация не повторяется. Любой заметит, что возможных комбинаций двух символов на самом деле 7 (сакральное число), но 2 из них отсутствуют (1 луна; 2 солнца + 1 луна). На самом же деле они присутствуют, но в иной форме выражения. Несмотря на то, что объектов 12 и разбиты они на 5 групп, мы неожиданно получаем цифру 3, «священную троицу» с уникальной лево-правой симметрией – центральное «подбрюшье» и два крыла по бокам, которые между собой равнозначны: 3+1=4=2+2. Каждая часть этой триады представляет собой «четвёрку» – это символ стабильности, куб символистов и эзотериков, символ планеты Земля и всего земного, включая власть. Мы имеем все основные начальные цифры (1, 2, 3, 4), выраженные группами «звёзд», и какие тайны они в себе несут, какие принципы, сочетания, события, свойства, взаимосвязи они раскрывают – это прекрасно представляли себе древние посвящённые, египетские жрецы, кельтские друиды, халдеи, пифагорейцы и их последователи всех веков, китайские философы, тамплиеры, алхимики, розенкрейцеры, масоны, и др. Ещё один «магический квадрат» - это щит, на нём мы снова встречаемся с сакральной «пятёркой»: в квадратном орнаментированном поле большой круг, а в углах квадрата четыре кружочка поменьше, т.е. 4 «краеугольных» стихии и пятая – основная, объединяющая. Таким образом даётся понять, что 5 «звёздных» групп, эманируя в качестве пяти стихий, выполняют некую защитную функцию и помогают править миром, властвовать (держать царский скипетр). Итак, получается жизнедайная пентаграмма, с массой сокровенных значений, самые простые из которых можно назвать так: четыре основные стихии (огонь, вода, воздух, земля) и пятый, животворящий, элемент – эфир.

Существует обширная литература относительно образа Китовраса в литературе, металлопластике, архитектуре, которую привести здесь не представляется возможным, поэтому сошлёмся хотя бы на некоторых авторов (Веселовский А.Н., Вагнер Г.К., Окладников А.П., Чернецов А.В.). Ниже мы ещё вернёмся к этому.

Символ настолько универсален, что для истолкования потребуются тома и тома, поэтому здесь – лишь маленькие искорки Знания наших предков. Так называемое «зеркало» с Китоврасом (исследователями изначально признано, что это не зеркало) на самом деле отражает очень многое – это мудрость тысячелетий, собранная в одном ёмком символе (это обширный, чуть ли не бесконечный, иконостас или, вернее – пантеон, громаднейшая библиотека, своеобразный магический портал, который «всегда с тобой»). Изображение демонстрирует нам «принцип матрёшки», принцип многослойности, преемственности и возрождения. Меняется эпоха – рождается новое имя, раскрывается новый смысл, хотя образ остаётся прежним. Конструктивно же это – вселенский резонатор, камертон (о некоторых особенностях его см. часть II, «Борей»).

Было бы крайне важно сделать тщательный анализ сплава, из которого отлито «зеркало» (метод масс-спектрометрического анализа с индуктивно связанной плазмой – ММСА-ИСП), это даст учёным ускользавшие до сих пор ниточки направлений к истокам загадки. Даже с точки зрения самого ремесленного исполнения «зеркала» автор, как считает академическая наука, должен был обладать поистине широкой энциклопедической осведомлённостью в культуре народов Сибири, византийском и сасанидском искусстве за большой отрезок времени, высокой общей культурой, умелыми руками, и само изделие скомпоновано из разновременных элементов, талантливо, высокохудожественно, совершенно.

Отойдём на время от стереотипов и зададимся вопросом: кого более всего из мифологических персонажей напоминает образ существа, прозванного Китоврасом? Без сомнения образ этот космогонический, явно относится к упорядочиванию, структурированию Вселенной, и если пользоваться древнегреческой терминологией, то этот период наступил после Хаоса, стало быть, перед нами – Уран. Точнее, это слияние Уран-Гея (космический принцип мужской, царственной власти, «окрылённого» Духа в слиянии с укрощённой материей в виде безудержно мощного конского крупа, а вокруг – 12 их «детей»: 6 сыновей и 6 дочерей (это титаны и титаниды в греческой мифологии, братья и сёстры позже поженились меж собой). Изображение на бронзовой пластине не первозданное, не древнее 3-4-х тысяч лет, иначе вместо лошадиного крупа было бы нечто из хтонического ряда, характеризующего Гею – драконий или рыбий хвост: как известно, у греческого Посейдона морские драконы были заменены на коней, в других религиях тоже у многих древних богов драконы или драконьи хвосты превращены в коней или конские крупы. Эта же «странность» бытовала и на Руси: в жертву водным (речным или морским) богам приносили именно коней или их черепа. Мысль о переработанности образа подтверждается следующим. На Таймыре, сравнительно недалеко от островов Фаддея, в коллекции частного музея на оз. Лама хранятся аналогичные предметы (на рис. 2 один из них), выполненные с того же оригинала, что и «фаддеевский» (но «звёзды» заменены растительными сюжетами), однако на крупе красуется тавро со знаком Козерога внутри. Подобное тавро (причём не с козерогом, а с крылатым драконом) было и на медных бляхах с Китоврасом, найденных в Воронежской губернии в 1892 г. [2] и в с. Дубчевском Енисейской губернии в 1900 г. [1, 143-144]. Значения такого тавра мы коснёмся чуть позже.

Научный мир давно обладает доказательной базой того, что большинство греческих богов – не аутохноны: одни пришли через причерноморские степи и Балканы, другие – через Малую Азию и Крит, причём из одного и того же древнего индоиранского источника. А в Индии с незапамятных времён известен более архаичный аналог Урана – Варуна, воплощение мирового порядка и истины, и некоторые учёные уверены, что дело не только в сущностной и функциональной тождественности обоих божеств, но даже имя у них одно и тоже (Ouranos=Varuna). Такому пониманию есть объяснение. Санскритский корень Вар (var), или Вир (vir) имеет смысл «накрывать», «защищать», «прятать»; поэтому имя Варуна=Уранос и «служит для обозначения Неба, так как оно накрывает Землю и олицетворяет высшие миры, недоступные чувственному восприятию. Всё это идеально приложимо к духовным центрам, будь то потому, что они скрыты от глаз профанов, будь то, наконец, и потому, что они являются на Земле как бы образами самого небесного мира» [3]. Этот же корень – Вара – означает «дом», «обитель», а также «имеет смысл «выбора» или «избрания», который, очевидно, не менее подобает региону, повсюду обозначаемому такими именами, как «земля избранных», «земля святых» или «земля блаженных». Это серьёзный намёк на Атлантиду, её наследницу Гиперборею, острова Блаженных.

У Варуны на голове корона, у него нет крыльев, но на большинстве изображений он снабжён второй парой рук, в одной руке – жезл, в другой – круглый щит, обязательный атрибут – аркан из змеи в руке (змея свёрнута петлёй в виде круга). Божество восседает на Макаре – «крокодиле» (антилопе-рыбе), рис. 3. Зачастую Варуна выступает в паре с солнцебогом Митрой, являя тем самым оборотную сторону его – «непроявленное солнце», скрытое, тайное солнце. Варуна связан с ночью, луной, магией, обладает чудесной колдовской силой (майя), защищает людей от злого начала. Исследователи видят родственность пары Варуна-Митра древнеиранской паре Ахурамазда-Митра, некоторые сопоставляют Варуну со славянским Велесом. С течением времени все функции Варуны были переданы новому богу – Индре, а прежний бог ушёл в тень.

От древнеиндийской и наследовавшей её греческой космогоний перейдём к славянской. До нас дошли изображения изваяний из святилищ ободритской Ретры, разорённой и уничтоженной несущими «благо» христианами-крестоносцами. Некоторые (с XVIII в. и поныне) считают фигурки подделками, но их анализ опровергает такую точку зрения. Один из богов [4, рис. 26], судя по рунической поздней надписи, назывался «Цирнитра» (Ц=Ч). Он имеет голову крокодила или дракона, чешуйчатое тело, 2 крыла, загнутый кольцом хвост, оканчивающийся жалом-стрелой, на шее – ожерелье, передние лапы с 4-мя когтями (рис. 4). Имя Цирн Итра («Чёрный Итра») – это не Чернобог, его можно понимать и как «Чёрный Митра», и как «Чёрный Интра» (оба были тогда известны на территории), т.е. «сокрытое солнце», оборотная сторона солнцебога.

Под левой лапой дракона – поясной портрет молодой женщины с распущенными волосами и перевёрнутой надписью «ВИЛА». У славян вила, самовила (от «виться, извиваться») - русалка, участница русалий, девушка с распущенными волосами и в платье с длинными, почти до земли, рукавами-крыльями, во время танцев она извивается, вращается. На Руси вила (русалка) – служительница культа Велеса. На спине Цирнитры, ближе к хвосту, мы видим не единичный человеческий торс, а спаренный образ – справа голова мужчины, слева – женщины. Перед женщиной – чаша (характерный символ женского начала (йони), а возможно, и ритуальный предмет (напр. бубен); мужчина, сливаясь с телом дракона, уходит змеевидно вниз, его тело закручивается кольцом и оканчивается стрелой (несомненен фаллический символизм и активное, резко воздействующее начало). Мужчина и женщина спаяны, словно близнецы, в противовес им, впереди, под левой лапой дракона – вила-русалка, а под правой – некий «жук» (определение А. Маша), повёрнутый на спину и имеющий «пять пластинок, лежащих друг на друге, как на хвосте рака». Символизм всей фигуры явно космогонический, он не случаен. Известно, что во многих культурах Млечный Путь представал в образе небесного Змея-прародителя. В зодиакальном круге Млечный Путь – Небесная Рептилия – своим «хвостом» накладывается на созвездие Близнецов, а «головой» ложится на Стрельца. Очень похожая аналогия просматривается и в этой славянской статуэтке с парной фигурой и стрелой, тогда это, возможно, и символ прародителя, Рода.
Профессор Дерптского университета Г.А. Глинка, издавая в 1804 г. исследование о «баснобожии древних славян» и посвящая его императору Александру I, располагал, видимо, сведениями не только из хроник Гельмольда, Саксона Грамматика и других христи-ан-крестоносцев, публикаций А. Маша, но и данными русских летописей, фольклорных записей и устных сказаний. Описывая изображения 12 медных дверей в храме главного славянского бога Световида (Святовита), Глинка раскрывает историю славянских божеств через деяния этого единого бога - «двенадцать знаменитых доброго бога подвигов», подвигов Световида – это знаки Зодиака в славянском изводе. Словно с приводимой фигурки Цирн Итры из книги А. Маша Григорий Андреевич описывал один из 12-ти сюжетов (правда Цирн Итру он именует упрощённо – Чёрным богом): «как [Световид] сражается и побеждает Чёрного бога, похитившего чад его, близнецов Дажбога и Зимцерлу. Тамо видно Морское Чудо, чадо Чернобога, как оно, обратившись в великого рака, хочет похитить Солнце». Может быть, крылатая рептилия Цирн Итра (Чёрный Итра) – это и есть тот самый Чёрный Бог, у которого на спине сидят похищенные им близнецы – Дажьбог и Зимцерла (Весна)? Эти же 12 подвигов, по словам автора, были искусно вышиты на поясе главного жреца храма Световида [5, 133, 141]. Трудно определить, где кончаются сведения из разных источников и начинаются доработки или фантазии автора, но ход его мысли характерен и явно обусловлен.
Кроме всего прочего на фигуре Цирн Итры мы видим персонифицирование 2-х основных солнцестояний: летнего, когда Солнце входит в созвездие Рака, и зимнего (символ Козерог, т.е. Козёл-Рыба, Антилопа-Рыба, который ранее имел в качестве атрибута стрелу, перешедшую позже к предстоящему знаку – Стрельцу). Но под лапой дракона, конечно же, не рак, а именно «жук» - известный жук «червец», который дал имя и месяцу «июнь» у славян, сохранившееся доныне в украинском, белорусском, польском, чешском языках, и цвету «красный» (в названных языках, а также в болгарском и хорватском). Вилы-русалки участвовали в обрядах тоже в июне – в канун праздника Купалы и в ночь на 24 июня. Насекомых (червецов) собирают как раз около Иванова дня (откуда, например, произошло немецкое название Johannisblut). Таким образом, непонятная аллегория – ночь «цветения папоротника» (24 июня) – не что иное, как тайное обозначение сбора самок червеца для приготовления дурманящего напитка вил-русалок в обряде Купала: именно в конце июня самки выползают на верхушки растений, в т.ч. и папоротника, для оплодотворения их самцами-жучками, и эти кратковременные колонии-гроздья червецов на верхушках растений – это и есть «цветение». Позже, червец использовался для подкрашивания водки, вместе с хмелем издавна входил в состав специфических напитков («мёд-пиво», целебные и магические настои трав). Говорят, что аналогичный жук-червец заморского происхождения входит как вкусовая и красящая составляющая и в напиток «кола».
Интересно отметить, что неразрывная связь вилы-русалки (птице-девы) с земноводным драконом характерна не только для славянства, но и для всей индоиранской культуры, и уходит в глубь тысячелетий. Например, в известном арабском манускрипте З. Казвини XIII в. «Чудеса сотворённого и диковинки существующего» и его копиях XV-XVI вв. созвездие Кита (морского дракона) представлено изображением... русалки, птице-девы. Хотя в тексте поясняется, что это гарпия, но вид у неё совсем не зловещий, она в короне, и внешним видом и ракурсом как две капли воды похожа на русалок резных стен Георгиевского собора в г. Юрьев-Польской XIII в. Эта же связь присутствует и в мифе о Персее, продублирована она и в романе о македонском полководце «Александрия».
Среди прочих славянских прибалтийских божеств хронистами-западниками упоминается одно странное, тайное и непонятное им божество – Жеша, Еша, Яша (Jiss, Jesse). Это тот же самый Яша, Юша, Ящер словен новгородчины, запечатлённый во многих бытовых и ритуальных вещах. По мнению отечественных учёных «Ящер – древний, устойчивый и вместе с тем ещё неразгаданный полностью владыка подземно-подводного мира. В русском и белорусском фольклоре ящер дожил до XIX в.» [6]. Однако, почему только «подземно-подводного мира», если со стен храмов (рис. 5), с предметов быта на нас в упор смотрят многочисленные ящеры с крыльями, с птицами вместо лап?

К слову будет вспомнить и о былинных, фольклорных летающих и плавающих драконах и Змеях-Горынычах (т.е. змеях небесных, «горних», а не тех, что живут в «горе», или от которых земля «горит», как стало пониматься позже). В белорусско-литовских гербах тоже остался крылатый Дракон с рыбьим (змеиным) хвостом, как, впрочем, и на русском гербе с Георгием. Ящер в паре с «наездником», с управителем, является сюжетом и небольшой вещицы для постоянного ношения – серебряной или бронзовой застёжки для женского плаща, так называемой «пальчатой» («лучевой») фибулы [6, 7]. В IV-VIII вв. двухщитковые фибулы были широко распространены в Европе, но среди антов (т.е. в ареале от среднего Поднестровья до Рязани – эту территорию мы называем Русью) получили широкое распространение фибулы южного, боспорского типа, что произошло в конце V в. (рис. 6.1) Примечательно, что фибула претерпела разворот на 180 градусов (5 «пальцев» стали смотреть вверх, а не вниз, как это было в Керчи), приобрела зооантропоморфные черты.

Фибула состоит из верхнего полукруглого щитка с 5-ю «пальцами», соединённого перемычкой с удлинённой ромбовидной пластиной (стилизованным телом ящера, которое оформлено спиральными завитками или циркульными кругами). Один из более древних образцов, найденный намного южнее Киева, весьма примечателен: верхний щиток выполнен в виде человеческой фигуры, у которой на шее – гривна или специальный «ошейник», руки переходят в головы птиц – этот комплекс указывает на то, что перед нами либо вила-русалка, связанная с обрядами русалий, либо сам волхв, руководивший этим обрядом (рис. 6.3). На фибуле передние и задние лапы-птицы Ящера соединены попарно двумя змеями, причём каждая змея – двухголовая (вторая голова – на хвосте змеи), а человек держит в руках ещё 2-х змей (головами на себя), исходящих из задних лап-птиц Ящера. Лапы-птицы говорят о том, что ящер – крылат, т.е. это дракон. Человек через руки-птицы получает змеиную силу (мудрость) от ящера-дракона и в то же время управляет им, его силой, мощью. Если же допустить, что перед нами не девушка, а мужчина (по Б. Рыбакову), то этот мужчина – волхв, и в этом случае перемычка, соединяющая верхнюю часть фибулы с нижней (ящер), возможно, имеет и фаллический смысл. В любом случае, человек оседлал ящера, «укротил», получил над ним власть.

Ещё на одном экземпляре фибулы (рис. 6.2) на верхнем полукруглом щитке 5 ответвлений представлены своеобразно: среднее – человеческая голова, два ближних – словно закинутые за голову руки, а на самом деле это – 2 змеи, кусающие голову. Вот откуда идёт выражение: «Ужаленный в голову»! Здесь более зримо, наглядно отражена идея получения вилой-русалкой змеемудрости от ящера (под воздействием специального напитка). Нижняя часть фибулы имеет не 4 выступа-колечка (2 пары лап), а 6 – средняя пара, на утолщении тела, символизирует крылья. На некоторых экземплярах фибул средние выступы выполнены в виде сдвоенного кольца или раздвоенного отростка, что тоже без сомнения символизирует крылья; есть варианты, когда все 6 выступов представляют собой птичьи головы. Аналогичные 6 выступов на теле ящера (это говорит об образе именно крылатого дракона) присутствуют практически на всех фибулах славянских, с хорошо выраженной мордой ящера, и на более поздних, а также и не славянских, где о том, что это ящер, можно лишь догадываться. На этих фибулах вместо «пятиконечного» человека (голова, 2 руки-птицы и 2 ноги) появляется упрощённая пластинка с 5-ю отростками. Эти отростки больше похожи на почки, чем на пальцы, или короткие узкие черенки, поддерживающие крупные шарики или овалы – нечто подобное миниатюрной подставке с яйцом. Есть немало вариантов (и только на резко ограниченной территории «Руси»), где вместо 2-х рук-птиц присутствуют 2 или 4 головы ящера, дракона (академическая наука идентифицирует их по-разному: «похожие на конские», «звериные», «козлиные», а сами фибулы именует «антропо-зооморфными»). Датируются подобные фибулы 1-2 веками старше, чем более поздние «пальчатые». Можно полагать, что в человеческом облике на названных фибулах представлена всё же женщина, а не мужчина, т.к. в обрядах именно девушки-русалки имели длинные рукава, имитирующие птичьи крылья, пили специальное зелье для вхождения в транс, т.е. были «ужалены в голову». К тому же, по данным археологии, данные застёжки-фибулы – предметы исключительно женские.
Искажение изображения, деградация, профанация и полное его исчезновение на основной массе подобных фибул говорит о том, что сокровенный смысл его даже как оберега, был понятен не многим, а наиболее красноречивые экземпляры (которые, собственно говоря, единичны) принадлежали волховской среде. За пределами Руси тайный код фибул уже не был известен – там встречаются застёжки с 6-ю головами, 7-ю «пальцами», безногими, бескрылыми, безликими ящерами (или голова ящера заменена человеческой).
Человек, у которого нижняя часть «звериная» (змея, ящер, конь), был издавна символом победы Духа над Материей. Образ Китовраса до сих пор остаётся загадкой, и причиной тому отсутствие должной глубины изучения. Ещё академик А.Н. Веселовский, посвятивший годы и сотни страниц исследованию этой темы и обнаруживший массу родственных параллелей, высказывал сомнение в том, что греческий «кентавр» произошёл от санскритского «ганд(х)арва», а русскому «китоврасу», в свою очередь, основой послужило греческое слово [8]. Если говорить о самом слове «кентавр», то его толкование как «убийца быков» и ассоциирование на бытовом уровне со скифами-наездниками научным подходом назвать нельзя. Китоврас по звучанию и произношению (акцентированию гласных звуков) тоже не может отталкиваться от kentauros, а уж по внешнему виду тем более – античность не знала крылатых и коронованных кентавров. К тому же в сказании о Соломоне, с которого был сделан русский перевод, давший жизнь богатырю-волшебнику Китоврасу, героем является совсем не кентавр, а трёхглавый демон Асмодей, восседающий на чудовище-крокодиле. В древнерусском переводном романе XIV-XVII вв. об А. Македонском, известном под названием «Александрия», есть эпизод битвы полководца с кентаврами, и многие рукописные сборники снабжены соответствующими иллюстрациями – воинственные кентавры с луками и стрелами (как на зодиакальном знаке Стрельца и на медных бляхах, похожих на «зеркала» с Китоврасом). И несмотря на то, что в тексте разных списков и разных вариантов прямо упоминается, что это полулюди-полукони, переведено имя «кентавр» как... Исполин (!). (С именем «исполин» мы ещё встретимся). В самом раннем (Ефросиновском) списке «Александрии» XV в. вместо кентавров с луками и стрелами изображён... Китоврас, аналогичный таймырскому, в короне, доспехах, с крыльями, но вместо жезла и щита – меч, вынимаемый из ножен. Такой же вариант Китовраса изображён и на монетах разных княжеств XIV-XV вв. Упорная неординарность славянских вариантов перевода с Асмодеем и Исполином ставит учёных в тупик, а ведь перед ними – ключ к разгадке многих секретов Китовраса. Не только на Руси, у сербов и болгар между кентавром и Китоврасом не было знака равенства, но и у рано латинизированных поляков словом Китоврас (Kitowras) называли иное существо.
Практически во всех исследовательских работах, независимо от их объёма и направленности, отсутствуют чёткие критерии как иконографии, так и самого образа Китовраса. Противоречивость и непоследовательность позиции, расплывчатость и неопределённость терминологии вынуждает исследователей, с одной стороны, убедительно говорить о «значительных иконографических возможностях для сравнительного изучения», о «не свойственности их иноземным аналогам», об отсутствии связи с античной традицией, а с другой – тут же опровергать сказанное и делать точкой отсчёта именно античных кентавров, а в анализе спонтанно использовать неожиданные термины: «кентавр-китоврас», «кентавр с мягкими лапами», «кентавр с крыльями», «существо тройственной природы» и т.п. Невозможность подобрать ключик к раскрытию образа Китовраса диктуется игнорированием очевидного: Китоврас – не двусоставное существо, а более сложное, это практически Сфинкс, и исходить надо из внутреннего содержания символа, а также искать корни не только во внешних заимствованиях. Работы хорошие, богато иллюстрированные, но большей частью описательного, а не систематизирующего, характера, привели к тому, что из образа Китовраса сделали сборную солянку, поместив в один котёл кентавра, зодиакального Стрельца, Бовукоролевича, Полкана, онокентавра, Китовраса литературного и древнерусского и т.п. Однако народная молва, создавшая более, чем за тысячу лет этот слоёный пирог образов – вряд ли пример подражания для учёных в качестве «образца систематизации». Перспективную попытку сделали И.К. Лабутина, О.Л. Кондратьева из Пскова: в исследовании по частному вопросу (конкретному артефакту с изображением Китовраса) они, употребляя термин «кентавр», разделили всех известных по публикациям древнерусских кентавров на 2 типа – копытных и мягколапых (барсоподобных или львообразных, иногда с лошадиным хвостом), мягколапых оказалось почти столько же, сколько и копытных. Авторы указали на общие черты и повторяющиеся детали, а также на специфику изображений XI-XII вв., не имеющую аналогов: наличие булавы (жезла) и щита, подпруги и ошейника, бинтовки ног над копытами и др. [9]. К сожалению, этот пример остался эпизодическим всплеском. В приоткрытую дверцу хранилища, из которого повеяло сведениями, что Китоврас может быть не внешним заимствованием, а образом из общего древнего источника для многих народов, так никто и не вошёл...
У западных славян, которые подверглись христианизации первыми, мягколапый китоврас тоже получил копыта, но из-за приземистой фигуры стал походить не на человека-коня, а на человека-осла, держащегося за свой хвост, такой тип стал называться «онокентавром». Прекрасный тому образец – бронзовые двери собора в первой столице Польши г. Гнезно (1175 г.). Этот город и по названию «гнездо», и на самом деле – родина, центральная область племенного союза славян, именовавшего себя «полянами», чьи сородичи поживали и на территории Киева.
В «зеркале» с Китоврасом нельзя не заметить особой гармонии (академик А.П. Окладников писал: «целостное и сильное впечатление», «весьма совершенный в своём роде по стройности общей композиции, а также и по мастерству технического выполнения»). От рисунка и композиции действительно веет вневременной красотой. О гармоничности образа мы уже говорили вначале статьи. Настало время присмотреться к изображению пристальнее.
КИТОВРАС как славянский образ – это, прежде всего, анаграмма имени КРАСОВИТ (Китоврасъ=Красовитъ). У западных славян, проживавших вдоль южного побережья Балтики, известны Свентовит (Святовит), Яровит (Hierovit, Jarovit, Jaryllo, Ярило, Яр), Ругевит, Боревит, они относятся к «странным» и загадочным богам: как упоминает в «Деяниях Данов» Саксон Грамматик (G?sta Danorum, 1204 г.), Ругевит имел 7 голов или ликов, Боревит – 5, Боренут – 4 (а 5-я «голова» или лицо изображены на груди), Святовит - 4. Гельмольд в Славянской хронике (1168 г.) также говорит о том, что «многих богов они вырезают с двумя, тремя и больше головами» [10, 11]. Древние описания четырёхголового Святовита по семантике соответствуют Збручскому идолу (его именуют ещё Род-Святовит) - четырёхгранному столбу с антропоморфными и символическими изображениями, фаллической формы, т.е. это божественный комплекс, интегрированный символ 5-ти магических образов (4 «лицевых» и 1 обобщающий, собирательный – фаллический), пантеон 5-ти божеств. Пятибожие пытался насадить и князь Владимир поначалу (подробно эта тема рассмотрена, например, у Б.А. Рыбакова [6]. Таким образом, мы уже в который раз встречаемся с 5-тичастным делением.
КРАСОВИТ – это красота, гармония (а значит, и непременное присутствие «золотого сечения») не только по названию, но и по сути, это сокровищница необычных качеств. Внутреннюю закономерность «звёздных групп», уже отмеченную нами, дополним следующим. «Солнца» и «луны» расположены слева направо группами с разным числом элементов: 3, 1, 4, 2, 2, т.е. перед нами интересное число – значение частицы «пи» – 3,1422. Это намного точнее, чем на промежутке времени от Пифагора до конца средних веков, когда эту константу вычисляли делением 22 на 7 (магические сакральные цифры), и точность была много ниже – 3,1429 (современное округлённое значение 3,1416). Соотношение количества «звёзд», находящихся на «человеческом» уровне Красовита (т.е. выше конского торса), к числу «животного» уровня – 5:7, именно так делился Зодиакальный круг в древности, в чём сокрыт особый смысл (и об этом есть специальная литература). В таком же соотношении – 5:7 – делит «звёзды» и горизонтальная ось, проведённая через отверстие центрального выступа бляхи. Отношение окружности, в которую вписан Красовит (360 град.), к верхней группе «звёзд» (5) даёт нам 72 град. (360:5) – угол сакральной пентаграммы, основы Земного сферопентоида, а также пятиконечной звезды – символа жизни, здоровья, благополучия, ставшего тайным знаком пифагорейцев. Отношение окружности к нижней группе «звёзд» (7), символизирующей «животную» необузданность, непредсказуемость и таинственность, т.е. то, что мы называем Стихиями, даёт точный угол наклона граней Великой пирамиды (360:7).
Несмотря на столь неожиданные свойства Красовита, всё же вполне может быть, что анаграммой и вторичным именем является именно он, а не Китоврас, ведь круг специфических «совпадений» для имени Китоврас на поверку оказывается ещё шире!
Само это имя появилось при переводе талмудического сочинения о Соломоне, и переводчик владел чтением арабских и еврейских текстов – справа налево, следовательно, мог воспользоваться этим для шифровки-дешифровки имени, применив ключ гармонии. Во-первых, слово КИТОВРАСЪ удивительным образом раскладывается морфологически на 3 части при соотношении букв 4, 4, 1 (рис. 7): это число ГАРМОНИИ, частота ноты ЛЯ (441 Гц) – «золотое сечение»! По этому принципу строились все храмы, начиная ещё с доегипетских времён. Читая талмудически, справа налево (или даже по-финикийски или по-гречески – «бустрофедоном»), мы получаем 144 – САКРАЛЬНЕЙШЕЕ ЧИСЛО в эзотерике (в Ведах, у индусов и персов, в Каббале и т.д.). Оно присутствует в характеристике многих (если не сказать – всех) мировых процессов, космических и земных, на него «завязаны» практически все «магические» числа: 12х12, 72х2, 36х4, 24х6, 9х16, 48х3. Образовавшиеся буквенные блоки читаем тоже справа налево каждый блок и справа налево внутри каждого блока: сначала внешние буквы (4-ю и 1-ю), потом внутренние (3-ю и 2-ю), можно читать их проще – по спирали Архимеда, закрученной против часовой стрелки (как показано на рис.) – получим тот же самый порядок букв (4-1-3-2, 4-1-3-2): СВАР ОКТИ = СВАРОК ТИ, подставляем "Ъ" туда, куда нужно и получаем СВАРОКЪ ТИ – «Твой Сварог»!

Если даже посчитать случайностью такое закономерное прочтение, можно допу-стить вариант обычной анаграммы – просто из одних и тех же букв создали другое слово. При этом вариант тоже не единственный: ИСВАРО КЪТ, СВАРОИ КЪТ («Дом Свары», «Обитель Сварога» - в славянских языках до сих пор остался корень «кут-, кът-, къщ-, k?t- (конт)» в значении «дом, угол, хижина, пристанище, жилище», а у полабских славян в XI-XII вв. храмы богов (Святовита, Сварожича, Яровита, Триглава и др.) именовались «k?cina» (от *k?t, от того же праславянского корня *kotja «дом»), ИСВАРОТЪК («проистекающий из Исвары», «происходящий из Исвары», «рождённый из Исвары»). Исвара с санскрита - «Владыка, могучий, верховный разум». Господь, повелитель. В Нем заключено высшее знание всего. Исвара, Ишвара – это Божественная Жизнь, а Высшее Я в человеке – это отражение Ишвары. ИСВАРОГ или СВАРОГ – это и самопорождённый (из Исвары), и самопорождающий. Судя по изображению «зеркала» - подходит под это описание. Кстати, древнерусский бог Род – это тоже «порождающий из себя», а не отстранённый творец, не создатель тварей (как в христианстве, например). Весь рождённый, проявленный мир – это и есть тело Рода. Неудивительно, что он может быть многоликим и обладать множеством имён. Наша версия созвучна этому положению.
На санскрите СВАРАДЖ (по-рус. Свараг, г=дж) - 7-й эзотерический солнечный луч, 7-й из Богов, из Космических Сил, ведь сама ИСВАРА (Ишвара, Извара) - семерична, она означает 7 уровней божественных планов. Под Китоврасом на «зеркале», как мы уже от-мечали – 7 «солнц» и «лун». На русских соборах X-XIII вв. с образами Китовраса – от 80 до 200 раз повторяется изображение листков в виде буквы «Ж», которая является символом цифры 7 по «глаголице», более древней славянской азбуке, чем «кириллица» с цифи-рью на греческой основе. (Слегка забегая вперёд, отметим, что аналог Сварога – солнце-бог Аполлон – по Гесиоду, родился в «день седьмой» (Труды и дни, 771), позднейшая традиция также считает этот день посвященным Аполлону, и именно в седьмой день месяца пророчествовала пифия в Дельфах (Plut. Quaest. Gr., 9, 292 e–f и др.). Славяно-санскритские и греческие параллели дают повод задуматься – а нет ли в таком случае связи Китовраса с Аполлоном и в других аспектах? В том числе и в отношении Гипербореи? Зная, что основной ареал распространения медных блях с Китоврасом – это северная часть междуречья Оби и Енисея, а также Таймыра, т.е. область, которую античные авторы отводили Борею, приходится признать настоятельной необходимостью исследование образа Борея (что мы и сделаем во второй части статьи). СВАРГА – небесная обитель, рай, Индралока, т.е. то пространство, где властвует Индра, сын неба и Земли, сменивший в позднем индуизме Варуну. Похоже, что круг наших образов замкнулся, и действительно из одного древнего источника идут греческий Уран-Гея, индийский Варуна, славянский Цирн Итра из Ретры, русские Китоврас и Сварог. На большинстве блях на крупе Китовраса изображено тавро (рис. 2) – в круге рогатый крылатый змей, это по-западному Козерог (знак декабря и зимнего солнцестояния), а по-русски – Индрик-зверь, присутствующий на русских монетах XIV-XV вв., в сказках и легендах, на украшениях, книжных заставках.
Говоря о Красовите как о возможной первооснове для превращения в Китовраса, стоит вспомнить и отношение историков к имени Святовит (Свантевит, Свентовит, Святовид). По первому корню (свент-, свят-) особых споров нет, оно не означает «святой», т.к. это христианское понятие пришло на славянские земли на несколько сот лет позже того, как там возникли имена с этой морфемой. Считается, что праславянское *Свент- (Святой) означало человека «сильного, мощного, почитаемого, прославленного», и лишь во времена крестовых походов и христианизации славянства стало аналогом латинского «sanctus» (святой).
По семантике второго корня научные споры периодически возникают и сейчас. Например, Л. Нидерле справедливо полагал, что корень –vit (он называет его «концовкой» слова) – «бесспорно, славянского происхождения» и был очень распространён в славянских личных именах, хотя объяснить его учёному не удалось, но толкование из «Славянской хроники» Гельмольда (Chronica Slavorum, 1167–1168 гг.), будто «Святовит» происходит от «святого Вита», христианского мученика времён Диоклетиана, не может быть принято, по его мнению, т.к. не подтверждается более ранними источниками и явно тенденциозно.
Действительно, корень *Вит- свойственен всем славянским языкам (и западным, и южным, и восточным) и присутствует в словах со значением «жизненный, живительный», «жить, обитать», «приветствие (пожелание здоровья, т.е. жизни)» и под. Семантика этих слов вращается вокруг понятий: жизненность и жизнелюбие, доброта и доброжелательность, радость встречи, торжество, справедливая победа. Например. Слово «витать» у всех славян значит «приветствовать, привечать, встречать, желать здравия (жизни)», а также «обитать, проживать, жить». Почти во всех славянских языках сохранилось слово «витязь» (герой, богатырь, победитель) и производные от него – «победа, триумф, торжество», есть чешские и словацкие имена с этим корнем (Витезслав, Витезслава) и т.п. Таким образом, Красовит – это не просто красота и гармония в смысле услады для органов чувств человеческих, а это – «жизненная (жизнедайная) красота», «чудо жизни» (диво дивное). Этот же корень (*вит-) составляет основу слов со значением «вить, завивать, извиваться, виться», т.е. вращать(ся), спиралевидно скручивать(ся), переплетать(ся) и т.п., в том числе это имеет отношение и к прядению нитей, к пряже, а в переносном смысле – к «прядению Судьбы, Жизни». Не зря на русальских наручах изображаются Вилы-русалки («вилы» - от «извиваться, вращаться»), волнистые линии, а нередко – и веретено, пряжа, сцена прядения. Это помогает приблизиться к пониманию обряда русалий. Правда, учёные иногда дробят этот семантический комплекс на более мелкие ответвления, придавая им самостоятельный статус и утверждая о происхождении их от разных праиндоевропейских корней. Например, слова «витать (обитать)», «витязь», «вить (завивать, плести)» и др. в таком случае становятся неоднокоренными, а в публикациях появляются оговорки типа «этимология слова неясна», что говорит скорее о неправомерности дробления. Мы же придерживаемся точки зрения, что как минимум до раннего средневековья многие корни (в т.ч. и -vitъ) обладали большей ёмкостью и полисемантичностью, чем иногда принято считать. К примеру, глагол «витать»: выражение «птицы витают в облаках» сейчас практически любой человек объяснит значением «птицы вьются (летают) в облаках», тогда как древнеславянские тексты дают совсем иное однозначное толкование – «птицы обитают (живут) в небесах».
Любор Нидерле на основе скрупулёзного анализа источников пришёл к выводу, что Святовит вторичен и является древней заменой Сварога, а имя же главного бога было со-крыто: «совсем по-иному стоит вопрос о наличии у славян представления о существовании высшего божества, властителя на небесах и владыки всех других богов», которого также упоминают у славян Гельмольд и Прокопий Кесарийский, «всё же очевидно, что им не был ни один из второстепенных местных богов полабских славян, будь то Святовит в Арконе или Радгост в Ретре. Это мог быть лишь один из древних общеславянских богов, который прежде всего был владыкой небесных явлений (Сварог или Перун)». Действительно, Гельмольд пишет: «они признают и единого бога, господствующего над другими в небесах, признают, что он, всемогущий, заботится лишь о делах небесных, они [другие боги], повинуясь ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходят и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому богу богов». (11, 187 (I-83); выд. – А.Т.).
Как видим, Нидерле неоднократно даёт понять, что Святовит является, собственно, «эпитетом» Сварога, а Сварог – тоже всего лишь одним из имён верховного божества. Польский славист А. Брюкнер также полагал, что Святовит – лишь очередная по времени «маска» Сварожича или Перуна. Современные учёные придерживаются того же мнения и считают, что имя Святовит (как и Яровит, Ругевит и под.) – создание более позднее и от-носится ко времени противостояния западных славян насильственной христианизации, когда на истинные имена богов были наложены языковые табу [см. напр., 12]. Аналогичный вывод напрашивается и из нашего изложенного выше материала.
Показателен случай с западнославянским (поморским) Яровитом и Ругевитом. Если первый (Jarowit) легко угадывается в латинизированном написании германских и датских хронистов (Gerovitus), то второй (Rujewit, Rugievit) считался его аналогом, но принадлежностью племени ранов (руян, или ругов) с острова Рана=Руя=Ругия (R?gen). Некоторые польские историки полагали, что речь всё же идёт об одном и том же божестве – Яровите, только католические епископы по недосмотру поменяли местами первые два слога в начальном корне (Jero=Ruje). Однако, не исключено, что иностранные хронисты записали правильно, но мы и тут имеем дело с анаграммой – результатом табу на истинное имя бога.
В своих рассуждениях Нидерле также обратил внимание на общность ряда мифологических индоевропейских наименований, обозначающих высшее божество, и привёл интересную параллель второго плана: «(ср. лат. divus, греч. dios, литовск. devas, славянск. дивъ)». Мы бы добавили в этот список и индийских и иранских Дева и Дэвов, греческих даймонов. Великолепная догадка Нидерле со славянским словом Дивъ тоже оказалась пророческой. Именно от имени бога – Дивъ – изредка и туманно всплывающего в источниках, и происходят знакомые нам слова «диво, дивиться, удивительный и др.» (в значении «чудо, красота, гармония»). Красовит, скрывающийся в Китоврасе, как нельзя точно соответствует этой семантике, и одновременно наше предположение согласуется с мнением Нидерле о том, что Святовит – имя вторичное (например, по отношению к Красовиту или Диву) [13].
Форма имени КРАСОВИТ имеет право на существование также и потому, что в других индоевропейских языках, в т.ч. и славянских, есть аналоги. Во-первых, если сведения А. Маша точны, то у мораван (вендских сербов) в число главных храмовых богов, наряду с Перуном, Радегастом входила и Красопани (!), т.е. женский полный именной аналог нашего Красовита [4, 36, 97, §§ 36, 161]. Указывают пишущие и на то, что в Богемии бытовали кумиры Красотины и Красины [14, 79]. Варуна, о котором уже шла речь, тоже интересен в этом отношении, т.к. санскритский корень «Вар» (*var) означает не только «накрывать, окружать, удерживать», но имеет и второй семантический оттенок – «выбирать, желать, изъявлять волю», образуя прилагательные «превосходный, прекрасный, прелестнейший» [15, 262]. Если свести эти оттенки в единый комплекс, то получается нечто типа «накрывающая, окружающая всё вокруг красота», т.е. «всеобъемлющая красота», Гармония. Фактически получаем тот же смысл, что и в Красовите.
Форма имени Святовид, Световид, часто встречающаяся в текстах XVII-XIX вв., явно более позднего происхождения, чем Святовит, и на этом варианте вряд ли стоит заост-рять внимание. Хотя и тут можно отметить с известной долей условности, что если, развиваясь в индоевропейских языках (в частности, славянских) в форме «вит», корень имел основой санскритский «вид (*vid)» («ведать, знать»), то семантика имени всё равно будет близка к обозначенной. Например, санскритские «видья» (знание) и «видьют» (молния) вполне ассоциируют корень *вид (вит) с понятием «озарение», поэтому Святовид (Свято-вит) – это «светозарный, светоносный». Может быть, поэтому Святовита нередко смешивали с Перуном, громовержцем и метателем молний.
Ещё один созвучный Китоврасу образ известен издавна на огромной территории (Индия, Тибет, Монголия, Китай, Средняя Азия) в разных источниках, от древнеиндийских Вед до древнетюркских записей – двойной дракон Кету-Раху, точнее – один, разрубленный надвое. Астрологически это 2 лунных узла, которые достигают экзальтации в Близнецах и Стрельце, т.е. перед знаками солнцестояний (Рак и Козерог). Эта пара теневых, мощных энергетически субстанций – антагонисты Солнца и Луны и всё время пытаются их проглотить. История же мифических персонажей Раху и Кету (голова и тело демона) связана с потерей Индрой своего царства. Примечательно, что говоря о Цирнитре, мы упоминали о Млечном пути – «Небесной рептилии» - которая тоже протянулась через созвездия Близнецов и Стрельца, места обитания Раху и Кету.
Если говорить об анаграммах Китовраса, то возможно, например, и такое написание – Скитоваръ (апелляция к некоему скифскому (skithos, skythos) богу, но существовал ли он?). Однако, есть ещё один поразительный вариант, в котором зашифрован всем известный «Скотий бог» – СКОТЪИ ВАР, точнее СКОТИ ВАРЪ – «скотий оберег» (ВАРЪ в славянских языках означало «страж, защита, охрана, оберег» (с этим значением морфема употребляется до сих пор в польском, чешском, словацком, болгарском и др.; это же значение для корня А.И Срезневский отмечал и для древнесаксонского, готского, англосак-сонского языков; впрочем, это можно сказать и о санскрите, и шире – индоиранских языках). Слово «вареник» в древнерусском означало драгоценный камень-оберег. Возможно, что и слово ВАРЯГ возникло от этого же корня: «варяги» (варинги), т.е. «защитники, оберегатели, стража» - это отряды вооружённых дружинников, выполнявших охранные функции на определённых территориях, практически каста «кшатриев», но часто, как это доносят до нас хроники и летописи, они становились просто шайками разбойников, грабителей, добычей которых было имущество и рабы. Если принять во внимание, что общеславянское «вар» означает ещё и «жар, пал, зной, кипение», то образ прочно закольцовывается: жар (jar*) – яр-, гар-, что обращает нас к именам Яр, Ярило, Жеша (*жечь), и в таком случае Яровит – это «вьющееся пламя», «обитель Огня», «обитатель огненного дома», «Огонь Жизни», что действительно соответствует известной информации об этом божестве. Аналогично и с корнем «пал» (неукротимая, бушующая стихия Огня, немилосердный зной): он не только имеет в семантике ярость, пылкость, но и апеллирует к загадочному праславянскому племени «спалов», «спалеев», т.е. «поли», «полянам» (польским и киевским), у которых божество (гигант, богатырище) именовался «Исполином», «Польником». Конечно, под «скотьим богом» имелся в виду не «оберег для домашнего скота», не «бог, охраняющий скот», а Бог в образе многоликого зверя (нескольких «скотов»). Таким образом, мы снимаем с «зеркала» следующий слой, на сей раз это – Велес. Интересно, что в украинском языке до сих пор существует слово «велетень (вэлэтэнь)», т.е. «великан, исполин», знали его славяне и ранее (велет, волот). Не здесь ли корень?
Имя так называемого скотьего бога встречается в вариантах Велес и Волос, и дело совсем не в том, что он «волохатый» (волосатый, шерстистый) как бог скота, животных. Подобная трактовка пришла намного позже, когда Велеса подменили христианским св. Власием, который и являлся покровителем скота: например, в Болгарии и у южных славян Велеса не знают, но патрон домашнего скота св. Власий известен (его день отмечали 11 февраля до конца XIX в.). На самом деле, это Веле-Бог (Великий, Величайший), Великан, Всемогущий, здесь же звучит и семантика корня «власть» (по-веле-вать, воло-деть): Властелин, Владетель мира, Владыка, Повелевающий, он же и Всеобъемлющий, в котором содержатся все остальные божества.
Исследование заставляет нас вновь вернуться к пятиричности, заложенной в гармоничном образе таймырского Китовраса. Разделение символической области на 5 сегментов (при общем покровительстве одного верховного божества) характерно и для других специфических предметов древних славянских обрядов. Обнаруженные археологами княжескобоярские клады (заложенные в начале вторжения Батыя) демонстрируют нам серебряные наручи XII-XIII в. – широкие двустворчатые ритуальные браслеты для русалий. Несмотря на то, что наручи имеют деление на 6 арок или квадратов (киевский, старорязанский, тверской и др. клады), а иногда и больше, сюжет ритуала русалий присутствует всегда только в 5 секторах. Необычен киевский наруч XII в. из усадьбы Трубецкого: на 2-х его створках – 5 персонажей (птиц и животных), олицетворяющих не внешнюю схему русальского действа, как на большинстве других браслетов, а сам смысл процесса, этапы и результат. Фигуры разделены 4-мя объёмными квадратами со стенками-валиками, с внешней стороны каждого квадрата посередине стенки прикреплено по шарику, а внутри квадрата, по центру – 5-й шарик, более крупный и угловатый (на щите Китовраса эти 5 шариков находятся внутри квадрата). Композиция решена таким образом, что на каждой створке помещено по 5 символических объектов. Под изображениями на одной створке показаны 4 стадии (уровня) процесса в виде четырёх разных «корней», связанных одной непрерывной ветвью, под изображениями второй створки – 4 стихии (огонь, вода, воздух, земля), выраженные четырьмя видами плетёнки, объединёнными в общую вязь.
На наручах с фигурами людей чаша, как правило, изображена либо в руках вилы-русалки, либо рядом, но это не символ Воды («влага, питающая землю», «моление о дожде» и пр.) – это символ Огня, «огненного зелья». Это подтверждается всеми браслетами. На одном из наручей (старорязанский клад, 1966) вила-русалка пьёт из чаши, держа её одной рукою, под другою рукой изображена личина льва (её в литературе обычно называют «маской»), а лев – это общепризнанная стихия Огня. На наруче из другого комплекта (тверской клад, 1906) девушка-вила также пьёт из чаши, держа её левой рукой, а правой рукой (у платья длинные рукава ещё не распущены) вила держит за крыло некое существо, изогнутое неестественным образом (резко назад) и достающее головой почти до земли. Это существо иногда называют Семарглом, Переплутом, хотя это по сути тоже Ящер, крылатый змей (змеерог), своего рода «святой дух» язычников-славян, который входит в голову вместе с зельем. Это вызывание к жизни чего-то потаённого, дремлющего, сокровенного. Символ означает и «перевёрнутое сознание», «умопомрачение» от выпитого зелья, состояние транса. И на старорязанском, и на тверском браслетах в клеймах под вилой-русалкой – плетёнка с заострёнными углами, т.е. «знак огня» (а не «воды», как обычно ошибочно трактуется, ибо плетёнки воды и воздуха изображаются всегда округло). За неимением места, просто добавим, что корень, от которого происходит слово Велес, полисемантичен: Вила (извивающаяся русалка, изворотливая), Влечение (в англ. яз. до сих пор сохранились слова Will – желание, хотение и вспом. глагол будущего времени, т.е. предсказываемого Грядущего), Волк и Волочение, Волхв, Волна (пряжа и водная в.), Воля (в т.ч. и её подавление, подчинение) и др. – все эти смыслы не просто задействованы в процессе русалий, они – его основа и движитель (вращение, инициация, сексуальное раскрепощение, обмен гендерными энергиями, участие волхва-оборотня (волкодлака) и т.п.). А загадочный для всех СЕМАРГЛ – это не иранский Сенмурв, «собако-птица» (ибо у того нет змеиного хвоста (он всегда птичий) и есть лишняя пара лап), а фаллическая, оплодотворяюще-жизнетворная ипостась Китовраса, что подтверждает и его иконография, и данное ему позже имя Переплут («переплетение», «совокупление» - женские энергии земли-воды посредством зелья и танцующей в трансе вилы-русалки соединяются с горними мужскими энергиями огня-воздуха). Мудрые славянские волхвы и здесь зашифровали его имя через анаграмму: СЕМАРЬГЛЪ = СЕМЛЬАРЪГ, СЕМЛЬАГЪР, СЕМЬАГЪРЛ – «семя-рог», «семя-гор», «змеерог», «семя-дева»; а также ещё один вариант – ЕСМЪ Й(j=g)АРЬЛ, т,е, «я – Ярел, Ярл, Ярило». Поэтому неудивительно, что некоторые исследователи подсознательно чувствовали это и связывали Переплута именно с Ярило (например, М.Е. Соколов, 1887; А.В. Соловьев, 1965) [16, 112]. «Семея-рог», «земея-рог» (змеерог) – это и есть Козерог (рогатое животное со змеиным хвостом), покровитель семени зарождающегося Солнца, знак месяца зимнего солнцестояния, поэтому на русальских браслетах этот рогатый ящер изображён поникшим, перегнувшимся через свою спину назад, т.к. во время летнего солнцестояния он – на последнем издыхании, «задавлен», и вилы-русалки при помощи зелья, хороводов и вращения (имитация солнцеворотов) соединяют его дух с мощным духом июньского Купалы. Семарглы, перевёрнутые через себя животом вверх, есть и на капителях Черниговского Борисоглебского собора (начало XII в.), и на русальских наручах, на украшениях, на книжных заставках, это точка умирания-воскресания, ипостась зимнего солнцеворота. Семарглы, изогнутые назад колесом, возможно, и породили имя – Коляда (от «коло» - круг), начало круга возрождения, круга жизни. Во всяком случае, эта семантика в образах очень сильна.
Культурологический анализ позволяет избежать наивной «народной этимологии» и исследовать те области, где «академическое» языкознание по ряду причин оказывается бессильным. Это касается и Китовраса, и особенно Семаргла. Во-первых, о существовании Семаргла мы знаем лишь из вторых рук – от воинственно настроенных священников, насаждавших на Руси христианство, мало знакомых с сутью того, что они ниспровергали («паганство»), а нередко имевших и проблемы с языком. Во-вторых, миссионеры знали имена лишь «на слух». Аналогично было и у западных славян, где действовали епископы-католики, и, например, имя Святовита (Свентовита) дошло в их записях в таких вариантах: Zuantevith, Zuentevich, Zvantevich, Zuantevit, Svantovithus, Svantaviz, Szuentevit, Szuenterit, Suenterit, Szwenzevit, Suantevit. Языковедам повезло, что имя это достаточно хорошо «угадывается», так же, как и Яровит (Gerovit, Herovith) и Ругевит (Rugieuithus, Ruivith, Rinvit), и есть возможность восстановить славянскую первооснову. В русских рукописях Семаргл тоже дошёл до нас в разных вариантах: и с буквой «е», и с буквой «и» в корне, и даже в два слова, в виде двух божеств – «Сима и Регла»! Проблема – «правильно услышать, да ещё и правильно записать» - налицо, потому и не удалось лингвистам за столько веков хоть как-то приблизиться к расшифровке. Да и не было во времена Древней Руси устоявшихся языковых норм, одно и то же слово могло быть записано по-разному даже в пределах одной страницы. Неизвестно и то, каким на самом деле должен быть первый звук – «с» или «з» (в нашей расшифровке оба звука дают удовлетворительный результат). Это ощущалось и понималось исследователями всегда, и даже ещё 200 лет назад пытались не по-буквоедски трактовать Семаргла, причём в женской ипостаси: Симаергла=Зимаергла, Симаргла=Зимарзла=Зимерзла, т.е. «замёрзшая», богиня зимней стужи [5, 108; 14, 90]. И как это ни странно, основания для этого действительно есть: на книжных инициалах, колтах, серьгах, в архитектурной резьбе Семаргл изображён поникшим, словно замёрзший росток, у него птичья голова и крылья, а на русальских браслетах к тому же его берёт за крыло именно дева-птица (русалка-вила), вдыхая в Семаргла=Семарглу жизнь, небесный дух высокого полёта.

Кроме Самовил (само-вращающихся дев-русалок) мы также помним по сказкам и гусли-самогуды. Есть и они на браслетах!
На гуслях музыканта с двустворчатого браслета (Старорязанский клад) – 5 струн. Это соответствует, по мнению музыковедов, пятитоновому ладу русской народной песни – на самых архаичных новгородских гуслях археологи обнаружили действительно 5 струн. На гуслях, имеющихся в распоряжении учёных, как правило изображён Ящер. На киевском браслете гусли у гусляра не только 5-струнные, они ещё и 5-угольные, а крылатый ящер, буквально парящий в какой-то неземной эйфории и продублированный на обе-их створках браслета, имеет (что вообще поразительно!) над головой нимб – символ святости и вышнего мира. Пятитоновый лад – не исключительно древнерусское изобретение. Как известно, в плавании древнегреческих аргонавтов Орфей преодолевает смертоносное пение сирен своими мелодиями, основа которых – пентатоника! Пентатоника – звуковая система, содержащая пять ступеней в пределах октавы, и звукоряд не имеет определённого тонального центра, поэтому функции главного тона может выполнять любой из пяти звуков, т.е. функционально эти звуки равнозначны. Древнегреческий философ Пифагор в своей «музыке сфер» также выделял 5 вселенских аккордов, созвучных 5-ти основным элементам, которые представлены 5-ю правильными геометрическими телами (правильными многогранниками). Однако, по утверждениям специалистов, наиболее древние корни пентатоника имеет на Востоке, где и получила наиболее полное развитие, особенно в Китае. Структура традиционного китайского звукоряда в точности совпадает с представлением древних китайцев о структуре космоса, 5 тонов китайской гаммы символизируют 5 Стихий. Практически, пифагорейский и китайских подходы в данном случае идентичны. С этой точки зрения 5 отличных друг от друга комбинаций «звёзд» вокруг Китовраса – разве это не те же самые 5 «звёздных» аккордов Мироздания? Как и в случае с мягколапостью-копытностью Китовраса, со странностью его имени, с пятичленностью мира и его «пятизвучием», мы имеем дело не с внешним заимствованием, а с некогда единой для многих народов мировоззренческой системой – это более, чем очевидно.
Действительно, в гармонии окрылённого Китовраса, окружённого звёздами, чувствуется величие. Это чувство совпадает с уверенностью многих учёных, что Велес – это производное от общеславянского «велетень», «исполин». В «Слове о полку Игореве» автор называет вещего Бояна «Велесовым внуком», в то время, как русичи – «Даждьбожьи внуки». Если бы Велес действительно имел отношение к домашнему скоту, то Бояна могли бы сравнить с каким-нибудь «рогатым» символом - «буй-тур», например, как Всеволода. Но этого нет, и оружие Бояна – 5-странные гусли и правдивое, искреннее, священное (вещее) слово, это же мы видим и на русальских браслетах. Событие, описываемое в «Слове» (неудачный поход князя Игоря), происходит в 1185 г., следовательно, деды само-го автора жили в конце XI века, а вещий Боян – ещё раньше, в первые десятилетия приня-тия христианства. И если измерять время поколениями, следовать тому, что Боян – «внук» Велеса, то период господства Велеса – время исконного, «языческого» мировоззрения славян, задолго до реформ Владимира и насаждения им культа Перуна. Однако, слово «внук» лишь на позднем этапе стало восприниматься как синоним понятия «член семьи в третьем поколении», фактически же оно однокоренное слову «наука»: «внук» - это «молодой ученик», «обучаемый», «посвящённый», «получающий Знания (вводимый в науку, вникающий)». Таким образом, Боян выступает не столько родственником Велеса, пусть и образно, сколько духовным наследником, последователем его, учеником, Волхвом. И этот факт в тексте «Слова» закрепляется несколько раз в одной и той же тройственной форме, загадочной для литературоведов, но понятной с точки зрения волхва-волшебника: Боян «растекается мыслию по Древу, рыщет серым Волком, взмывает сизым Орлом под облака». Это же мы видим на браслетах для магических русальских действ: пластично скрученный Семаргл, которому, словно ростку, надо прорасти из небытия; скачущий волк-оборотень (Волхв); крылатая русалка-птица, вращающаяся в безудержном танце, мысленно взмывающая ввысь. При этом персонажи браслетов недвусмысленно указывают пальцем на голову, на «растекающуюся» там по родословному Древу, древу Традиции, мысль. Более того, автор «Слова о полку Игореве» подчёркивает, что вещий Боян идёт «тропой Трояна». Что за Троян? Что за бог, которого не знают летописцы и которого не могут идентифицировать учёные, но который изредка то тут, то там вдруг всплывает в народных сказаниях? Некоторые сближают или отождествляют его с Триглавом западных славян. Может быть, это и так на самом деле (трёхголовый Змей-Горыныч, т.е. Ящер, Высший Змей – это тоже он). Но мы можем точно указать того Трояна, тропой которого идёт «внук» Велеса Боян, перебирая пальцами-соколами струны-лебеди на гуслях, и который тремя своими эманациями присутствует на русальских наручах. Он изображён на известном угловом камне Борисоглебского собора в Чернигове (рис. 8): слева Семаргл (змеерог, семя-рог) с головой птицы, справа – когтистый змее-волк (с головой зверя, то ли собаки, то ли льва), кусающий свой змеящийся хвост, оба крылаты и оба неестественно загнуты «наоборот» - оборотни; а посередине обнимает их крылами (подталкивая, поднимая их ввысь силой своего небесного духа) птица в короне, её можно назвать и орлом (соколом), можно и вилой-русалкой (ошибки в значении и предназначении не будет). Чернигов, стоящий на левобережье Днепра, интересен тем, что он дольше всех на пограничье Руси сохранял дедовские обычаи, до конца Х в. сопротивлялся владимирской христианизации, но даже подчинившись крещению, горожане успели спрятать в городском валу языческие реликвии. Две серебряные литые головы (навершия языческих кумиров) случайно отрыли лишь в 1702 г., и гетман И. Мазепа из этой находки отлил в германском Аугсбурге цельносеребряные царские врата для иконостаса Борисоглебского собора. Пер-воначальный храм Глеба (позже – Бориса и Глеба) был построен за 70 лет до похода Игоря, и как отмечают специалисты, черниговская архитектурная каменная пластика не имела непосредственных аналогий в других русских княжествах, она более ранняя по отношению к каменной резьбе соборов владимирщины и рязанщины. Чернигов – это племенной центр северян («севера» – имя славянского племени). Угловой камень портала с тремя персонажами не случаен, триада несёт огромную смысловую и символическую нагрузку: в языческие времена на этом месте располагалась храмовая территория святилища, возникший на его основе Черниговский детинец имел треугольную планировку с тремя вратами-въездами. Это напоминает описанный Титмаром Мерзебургским «треугольный и троевратный град Радогощ», расположенный у западных славян, в землях ободритов (редариев) и лютичей. В центре треугольной крепости находился храм, посвященный Сварожичу – Радогосту (Радогощу). Германцы называли этот храм святилищем Ретры, именно там и были обнаружены статуэтки славянских богов, о которых мы уже упоминали в начале статьи [17].

Секреты Велеса и Семаргла хранятся, возможно, не только в русских браслетах, но и в византийских аналогах. Насколько реально бытование, например, названных нами фантастических существ типа «змеерог», «землерог» и т.п., которые могут быть сокрыты в буквах странного имени СЕМАРЬГЛЪ? Во-первых, на Руси известен такой мифический персонаж как Инрог, позже превратившийся по западному образцу в Единорога, а частично воплотившегося и в Индрик-зверя. Это подземный житель, подобный змею или дракону, рогом прокладывающий себе пути под землёй, любит жить он также и у водных источников, а в некоторых версиях умеет и летать. Морфема «ин» в этом слове означает не только «один» (и не столько «один), но сохраняет и прямое толкование – «иной, другой, не похожий на других». Чем непохож? В чём суть этого рога? Во-вторых, существо, называемое учёными «семарглом», представлено на многих русских колтах, браслетах, других украшениях, оно имеет заметный рог (иногда похожий на длинное изогнутое ухо, но с ухом его не спутаешь), голову не то птицы, не то земноводного или животного, из пасти часто вырывается пламя. В-третьих, в музее Уолтерс (Балтимора) хранится редкая для нас удача – створка серебряного браслета византийской работы (рис. 9) [18], где «змеерог» выступает перед нами во всей красе: и знаменитый рог, и голова то ли козла, то ли ящера, и змеевидное тело, скрученное кольцами и вырастающее из тела птицы с человеческой головой и в короне. Это необычное существо – не собакоголовый иранский сенмурв, не кентавр, не сирена и не русалка, и даже не сфинкс. По атрибутике перед нами – Китоврас, точнее, одна из его первичных, оригинальных форм. Только лапы ещё не львиные (позже стали конскими), а птичьи. Это один из древнейших символов морского кита-ящера, связанного с сиреной (вилой-русалкой славян), аналогичную связь Ящера и Девы мы видели в божестве древних западных славян (см. рис. 4).

На угловом камне черниговского Бори-соглебского собора птица в короне, которую считают орлом, имеет слишком большие и круглые глаза, что больше напоминает сову, чем орла (см. выше, рис. 8). Своими «вышними» крылами эта птица осеняет две фигуры из иного мира, «нижнего», материального, «тёмного» (потому они и вверх ногами) – это лев или собакоголовое существо, кусающее свой змеевидный процветший хвост, и птица-животное со странным клювом и огромными глазами (именуемая исследователями «семарглом»), выщипывающая перо из процветшей части тела. В комплексе этот черниговский «Триглав», этот «Троян» даёт нам тот же самый по значению образ, что и существо с византийского браслета. На бронзовых зеркалах с Китоврасом мы тоже видим крылатое существо в короне, но тело уже не птичье и не львиное, а более позднее – конское, и вместо драконоподобного хвоста со змеиной головой – лишь его знак (тавро, где в круге изображён рогатый и крылатый дракон-Козерог, см. рис. 2). Но эту связку мы более подробно рассматриваем в иной статье, посвящённой Китоврасу, Персею, Гераклу, Александру Македонскому. Здесь же отметим, что в образе птице-человеко-ящера с серебряного наруча нашли отражение все 4 стихии (Огонь, Воздух, Вода и Земля). Это, естественно, и единство-противоположность 2-х начал: просветлённого и тёмного, вечного и подверженного течению времени, божественного и грубо-материального. Сокрытость смысла этого существа подчёркнута чётко обозначенным ограждением – жёстким контуром длинного стебля с плотными нерасцветшими треугольными бутонами. Левее этого «побега потаённых знаний» смысл раскрывается в образах «скотьего бога»: льва с человеческим лицом и львиной гривой-волосами (причём лицо «льва» практически повторяет лицо «Китовраса», так же, как и шейное оперение-воротничок, т.е. модифицированный «ошейник», «шейный пояс»); далее, за крупным расцветшим бутоном, виднеется существо, больше всего напоминающее сову с характерной головой, когтистыми лапами. Это символы Огня (свет, сила, власть), Воздуха и Мудрости. Примечательно, что у 3-х персонажей глаза закрыты – они слепы, и только сова – «зрячая» (это и есть признак Муд-рости – видеть даже во Тьме). На противоположной створке наруча должны быть изобра-жены ещё либо 3 зверя, либо 2 зверя и символ. Если вторая половина этого браслета всё же найдётся, то мы сможем, наконец, подступиться к разгадке, кто же такой этот неуловимый Велес, этот загадочный «скотий бог».
По изображению с этого серебряного наруча можно также понять, откуда появилось изображение Козерога – животного с головой козла или антилопы и туловищем водяного змея-ящера. Также понятно, почему именно в козлиные шкуры рядились участники обряда, праздновавшие день рождения Коляды (день рождения Солнцебога, Рождество), который наступал практически с началом месяца зодиакального Козерога. Становится доступной и логика того, почему в изображениях персидских, а позже и кавказских и европейских, символ солнечности, царственности, венценосности (власти, Огня, силы) дополнился у Китовраса телом льва с вырастающим из него хвостом-змеёй, обращённым к коронованной голове (вспомним уже упомянутое нами выражение – «ужаленный в голову»). Символ уже перерастал в аллегорию, чтобы стать понятным более широкому кругу лиц, хотя этот круг оставался всё равно очень и очень ограниченным.
Тот факт, что браслет считается византийским, совсем не означает, что он действи-тельно принадлежит именно той культуре, даже если и был сработан, как предполагается, тамошними мастерами. На других византийских серебряных браслетах, хранящихся в музеях мира, присутствуют совсем иные сюжеты, весьма далёкие от сакральных.
Итак, мы видим, что русские серебряные наручи (браслеты) для тайных языческих обрядов содержат 5-частное деление, касающееся непосредственно ритуала – «стандарт-ный набор» последовательных действ девушек-русалок, парней-музыкантов, волхвов-оборотней (или парней и девушек в состоянии изменённого сознания, которые вначале церемонии пили некое зелье).
Речь идёт совсем не о примитивной «карпогонической магии», «аграрномагической символике», как считают многие специалисты – разве можно представить, чтобы принявшие христианство княгини, княжны или боярыни проводили обычное «моление о дожде» и «урожае», укрывшись за высокими заборами резиденций и стенами теремов и занимаясь ритуалами с включением сексуальных действ? Или (как предположил Рыбаков) участвовали с простонародьем в русальских праздниках в ночь на Купалу? Темы, связанные с плодородием полей, а также со свадебными обрядами – это уже более поздняя, в значительной мере упрощённая и даже девальвированная форма древнего магического ритуала, смысл которого практически утерялся с истреблением волхвов, а сам ритуал превратился просто в «игрища» и народные развлечения. Добрые фантастические чудовища (как называют их исследователи) стояли не на защите «семян и всходов» растений (как аналогичные им иранские чудища стояли на защите «древа жизни», священного древа всех семян), они оберегали «семена» в более глобальном смысле – семьи (племена), отпочковавшиеся от одного Рода. И только немногие волхвы помнили, как это надо делать.
На одном из киевских браслетов видоизменённый ящер (с птичьей головой) кусает себя за крыло – т.е. змей сам на себе пробует свой же яд? И почему именно за крыло? Он сам себе «подрезает крылья», «заземляет полёт» для какой-то цели? Нет. На всех изображениях – едва уловимый намёк на то, что в состоянии эйфории (изменённого сознания) после выпитого специального зелья, после соответствующей музыки и танцевальных движений, русалка и русалец (или волхв?) становятся оборотнями, «перевёртышами» и что-то получают, чего-то достигают в этом состоянии, их что-то «окрыляет». И лишь на одном наруче мы видим откровенный рисунок – птица-русалка ВЫЩИПЫВАЕТ из своего крыла перо! (серебряный с позолотой браслет, экземпляр ГИМ, место находки неизвестно). Становятся понятны изображения на других наручах, где птицы-русалки, грифоны касаются клювами некой субстанции, под прямым углом вырастающей из крыла – процветших завитков, ответвлений и т.п. Отщипнуть, выдернуть перо – получить маленькую «весточку» из общего горнего Знания, т.е. найти, познать себя, поймать невесомую тайну души, очиститься и просветлиться, приобщиться к истории рода, к Вечности, к смыслу и сути Начала-Конца (недаром в русском языке слова «начало» и «конец» - однокоренные!). Цветущий (процветший) папоротник – получение сокровенного Знания – совершенно чётко укладывается в эту же группу символов Дня Купала 24 июня, когда после солнцеворота высокое светило словно движется вспять по небосводу, прекращает видимое движение к Северу небесной сферы и начинает опускаться к Югу, описывая петлю (Солнце «кусает» само себя). Может быть, здесь есть и прообраз того «путеводного пёрышка», которое мы видим в древнерусских сказках. Возможно, звучит тут и идея очищения души, перерождения, перекликаясь с символикой Древнего Египта (перо Маат на весах).
У истоков этой символики известный образ – Уроборос, змея, кусающая свой хвост, это символ Вечности, бесконечности бытия и познания. В европейскую культуру он пришёл из Египта, хотя сам образ очень древний и всеобщий, но генезис его не установлен.
На русальских наручах собственное крыло кусают птицы, грифоны, драконы. На Востоке, куда обращал свои взоры в поисках корней «кентавров» и Китовраса академик А.Н. Веселовский, есть для нас подсказки. В Малой Азии (бывшая Каппадокия, нынче Турция, г. Конья, Музей Индже Минаре (Ince Minare)) сохранилось резное каменное изо-бражение из храма XIII в.: «наш» таймырский Китоврас, в такой же позе, в короне, с крыльями, только лапы не конские, а львиные, и хвост оканчивается головой змеи, кото-рая кусает крыло Китовраса. Персидские миниатюры XIII-XV вв. (копии более ранних) тоже сохранили образ подобного крылатого Китовраса в королевской чалме, с волшебным 7-лепестковым жезлом, нижняя половина – конская, хвост-змея, завязанная «восьмёркой» кусает круп, а крыло оканчивается змеиной головой поменьше.
В IX-X вв. для славян западных, висло-одерских, словен новогородчины было обычным делом изображение Китовраса мягколапым существом, человеко-животным, со змеящимся хвостом-плетёнкой, за которую он держится одной рукой. Именно плетёнкой позже в течение многих веков изображался хвост змея, дракона, Ящера, Семаргла, Переплута и т.д. «Змеиный» смысл был ведом только жрецам, поэтому на всех германских, польских, русских изображениях Китовраса, вырезанных в камне, отлитых в металле, выбитых на украшениях, мы видим его руку, тянущуюся к хвосту, но хватающую просто воздух, веточку растения, держащую лук или предмет. Во второй руке жезл превратился в булаву, палку, дротик, а потом и меч, корона становилась шлемом, колпаком, шапкой. Путешествовавший же с востока образ наслаивался на греческий, смысл хвоста-змеи был утерян, и змея уже воспринималась как угроза. Мягколапый Китоврас в короне, с обра-щённым против себя хвостом-змеёй известен и в Грузии (XII в.): персонаж, обернувшись, целится из лука в свой же хвост. Аналогичный стрелец-кентавр, целящийся в свой хвост-змею, в качестве изображения, зодиакального и геральдического знаков путешествовал в западноевропейских странах, Польше и Литве. Внутренняя конфликтность образа для не-посвящённых была книжниками спонтанно разрешена на бытовом уровне – змея угрожает, человек защищается, но сам символ превратился в абсурд, полную нелепицу: часть существа угрожает самому существу и оно вынуждено самообороняться. Кроме деградации символа и полного затмения смысла стало непонятно и то, чем, например, этот знак Стрельца (с луком и хвостом-змеёй) отличается от своего зодиакального собрата – знака Скорпиона (который, по поверью, тоже жалит сам себя)...
Об индоиранской параллели образа Китовраса заставляет говорить ещё один факт: в Месопотамии ещё со времён поэмы о Гильгамеше (т.е. несколько тыс. лет до н.э.) известен образ бородатого мужчины в короне, с крыльями за спиной и телом льва, а к VIII в. до н.э., например, город Нимруд охраняли стражи уже раздвоенного аналога – и с телом льва, и с телом быка.
Наконец, сюрпризом от Китовраса может быть вероятность его происхождения от морфемы *Кит. Во-первых, греческое Kytos и латинское Cete, Cetus почти до XIX в. означало совсем не того кита, которого мы знаем теперь, а драконоподобное, кровожадное морское чудовище с хищной пастью, длинным вытянутым рыбо-змеиным телом и хвостом, закрученным кольцами – именно так выглядит созвездие Кита на картах звёздного неба. Поэтому на Руси вполне могли назвать своего земноводно-небесного ящера с волчьей головой и пастью, змеевидным скрученным телом, аналогичного заморскому страшилищу, либо Китом, либо производным от него, а «кентавр» тут вообще не к месту. Во-вторых, может быть, греческий Kytos тоже ни при чём, и знаменитое «Чудо-юдо рыба-кит» имеет русские корни: «чюдеса» на Руси творили «чюдесники» (кудесники (к=ч), волшебники, волхвы), а уж они лучше всех знали, как выглядит Ящер, и черпали сведения не со стен храмов. Славянское «кита» (рус. Кита, польск. Kita, чеш. Kyta и т.п.) означало витой пучок травы или соломы, плетёный стебель или верёвку, довольно пушистый хвост животного, заднюю часть (бёдра) животного, столб дыма или пламени, от этого корня происходит и слово «кишка». Данный список не оставляет сомнений: для того, чтобы назвать словом «Кита» змееподобный толстый хвост дракона славянам даже напрягаться было не нужно. Общеславянские корни объединяют ряд понятий, которые были характерны для всех племенных диалектов, но до наших дней некоторые формы в почти неизменном виде остались только в чешском (uraz, vraz), польском (uraz, wraz-), а также сербском, словацком языках. Означают они «поражение, укол, увечье, травму, ушиб», т.е. нанесение ущерба, подверженность удару или какому либо травмирующему воздействию (в русских словах эта морфема *раз- осталась: поражение, разить, сразить и т.п.). Возможно, мы имеем дело и с понятием «вращать». Таким образом, составное слово Китоврас может быть истолковано как «Хвостом вращающий» либо как «Хвостом поражающий» (второе более вероятно, учитывая иконографию Цирн Итры, восточных образцов с хвостами-змеями, русских Китоврасов, Семарглов и Ящеров, оплетающих хвостами всё и вся).
Если Китоврас действительно основывается на образе Ящера, чудовища, подобного античным представлениям, то присутствие и морфемы «Кит», и образа этого существа может иметь подтверждение в следующем. Стрибог под именами Стрибы и Позвизда (т.е. Посвиста) был почитаем в славянской Арконе, крупнейшем религиозном центре ругов, варингов и бодричей, уничтоженном в 1168 году датским королем Вальдемаром и епископом Абсалоном. Согласно легенде, по данным Г. Глинки, Храм Световита был возведён на горе из останков гигантского кита: «Морской Царь послал Кита пожрать их [рыб]» в славном озере Ильмень, «но Стриба поразил его тогда же изобретенною острогою, и вынув, положил на том месте, где стоит храм Световидов, холм составился из китова праха». Позвизд – это северный холодный ветер, чей кумир также стоял в Арконе при одном из входов в Храм Световита [5, 102-105, 139-140].
О ящерах можно добавить следующее. На браслете (клад из Терехова в верховьях Оки, Орловская губерния) кроме птиц-русалок присутствуют и крылатые ящеры (рис. 10), аналогичные крылатым ящерам со стен Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (см. рис. 5), причём и русалки, и ящеры – в позе «адорации», с поднятой одной лапой, как и Китоврас на медных бляхах и резных каменных изображениях. Кстати, в этом же кладе найдены и многие другие серебряные вещи, в числе которых – пара колтов (серёжек) с крылатым 4-хногим мягколапым ящером в ошейнике, с пламенем-дыханьем любви и жизни из пасти. Как правило, у «оборотней», ящеров, птиц-русалок чётко обозначен ритуальный «ошейник» (так наз. «шейный пояс»), а иногда ещё и пояс – точно так же, как и на макаре Варуны, ящерах и китоврасах древнерусских соборов.

Браслет из Городища (Галицкое княжество) являет нам ещё одну сакральную пятёрку – сразу на одной створке содержит 5 якобы непонятных «масок» - одни видят там личины медведя, каких-то рогатых животных, другие – льва или пантеры, третьим вообще трудно кого-то определить.
На самом деле это и есть лики Велеса, ведь «скотий бог» – подозрительно расплывчатое определение, и оно напрямую подсказывает, что это имя собирательное. Не только для князя Владимира, пришедшего в Киев из северного Новгорода, но даже почти на пол-века раньше, в 944 г., при подписании договора Игоря с Византией, бог среднеднепровских и более северных славянских племён был тайной для варягов, вроде бы славянских «родственников», но всё же пришлых из других краёв. Нестор-летописец упоминает «скотьего бога» не только под 971 г., но и намного раньше – под 907-м, что, конечно же, является интерполяцией имени в прошлое, однако свидетельство это более, чем красноречиво: на Руси действительно уже давно не помнили, кто такой Велес, а христианские священники вообще не знали его никогда [19]. «Скотов» было несколько, на кумирах Велеса (как потом и на русальских браслетах) они подавались полиморфно, а потому дружинники не могли идентифицировать их с образом какого-то одного животного, а волхвы секретов, конечно, не раскрывали. Много позже, изображая Велеса, стали говорить о чём-то рогатом (вол, тур, бык, козёл, косуля, антилопа), но если бы это как-то доминировало в IX-Х вв., то в дошедших текстах или изображениях это бы осталось. Однако, этого на удивление НЕТ! На примере византийского браслета (рис. 9) так же видно, что животные выглядят необычно, а рог принадлежит совсем не представителю домашнего рогатого скота. Велеса знали славяне не только на Руси – например, в Чехии не помнят практически ни одного своего языческого бога, но имя Велеса употребляли до середины XVI века. Однако и там люди, не связанные со жреческим сословием, имели о боге весьма смутное представление, а память о животных, связанных с культом Велеса, вообще стала пугающе туманной. Более того, в силу ранней христианизации чешских славян католическими проповедниками имя Велеса обратилось в прямую противоположность, ругательство, и выражение «Иди к Велесу!» было равносильно «Иди к чёрту!» [20]. У литовцев также наблюдается подобная ситуация: «велес» (души умерших), «велинас» (дьявол) – некоторые польские учёные считают, что эти слова ассоциируются якобы «со злым демоном Велесом», правда, аргументации не приводят, но зато уверены, что «научной версии праславянской мифологии на основе старорусских упоминаний о Волосе строить нельзя» [21].
Русалии в честь Велеса на Руси проводились 4 раза в год (Коляда, Купала, весна и осень), и в каждый из этих периодов Велес имел разные изображения, что закономерно: в каждой кардинальной для Земли небесной точке он олицетворял разные силы, персонифицировал разные энергии, что требовало внешнего отражения через символы разных животных (плюс 5-й – их объединяющий).
Именно об этих 5-ти богах, которых объединял в своей ипостаси Велес, без сомнения и идёт речь в «Повести временных лет» (запись после 1071 г.), когда упоминается волхв, пришедший в Киев: «В си же времена приде вълхв, прельщен бесчъмь. Пришьд бо Кыеву, глаголаше: «Явила ми ся пять бог, глаголюще сице: поведай людьм, яко на пятое лето Дънепру потещи въспять, а землям преступати на ина места» [22].
Некоторые исследователи в этой связи говорят о «пятибожии киевского княжеского пантеона», что противоречит здравому смыслу: где волхв с его древним богом 5-ти Сти-хий и 5-струнной музыкой, и где Владимир с его 5-ю богами, которых на тот момент уже почти 100 лет как не было, и который даже Перуна навязал новгородцам? С чего бы вдруг волхв-язычник говорил не о своих древних богах, а о варяжских?
На псковской находке с Китоврасом и «фантастическим животным» (роговые пластины от футляра, XII в.) [9] тоже отметилась цифра «5»: над «кентавром» изображена плетёнка из 5-ти острых узлов, напоминающая пятиконечную звезду, вдоль верхней гори-зонтальной кромки горлышка футляра, с обеих сторон – по 5 кружков циркульного орна-мента. Случайно или нет, но вокруг «фантастического животного» циркульных кружочков тоже 5, а под поднятыми руками «кентавра» и конским крупом этих циркульных орнаментов именно 12 (как и у таймырского Китовраса).
На обнаруживаемых в захоронениях амулетах, магических подвесках-оберегах из серебра мы также видим набор 5-ти предметов-символов великих Сил: ложка (черпак, рог), птица, ключ (жезл), меч (серп, нож), клык или челюсть хищника (волка). Смысловое значение каждого из этих предметов соответствует одной из 5-ти сюжетных «арок» (или секций) на русальских наручах, одной из 5-ти магических сил, Стихий.
Данная пятичастная композиция уходит корнями в давнее индоиранское прошлое. В Индии до наших дней сохранился древний обряд, в который посвящены только тантристы – Панчамакара – это «ритуал 5-ти макара», «ритуал 5-ти «М»: мадья, мамса, матсья, мудра, майтхуна, т.е. специфический обряд получения просветления и единения с Высшим, для чего читаются мантры (нечто музыкально-звуковое), потребляется зелье (вино), мясо, рыба, зёрна, совершается ритуальный половой акт. «Макара» - это ещё и таттва, применительно к материи таттва означает один из пяти первичных импульсов, в которых берут начало 5 состояний материи (огонь, воздух, вода, земля и эфир), они существенно связаны с формами восприятия (слухом, осязанием, зрением, вкусом и обонянием; с этими же формами восприятия связаны и китайские 5 тонов гаммы и 5 стихий). Кроме того, эти пять «М» объединяет имя самого ящера, ибо Макара – это в переводе с санскрита «крокодил» (то же самое, что в Европе Козерог), антилопа-рыба, чудовище на котором восседает Варуна. Если помнить, что издавна на Руси «макар» - это прозвище волка, и что обрядом русалий руководит волхв (волк-оборотень, волкодлак), то действительно приходится признать, что Панчамакара – фактически полный аналог тому, что мы видим на древнерусских наручах.
Есть мнения, что древнерусские браслеты-наручи генетически восходят к византийским: дружинники-легионеры, византийские наёмники тоже знали обряд русалий, а на ипподромах практиковались разные зрелища. Пластинчатых двустворчатых браслетов в мире найдено действительно немало, однако науке пока неизвестен ни один наруч, где, как и на русских, был бы изображён полный цикл русалий. Не были браслеты и 5-предметные амулеты-подвески занесены на Русь и скифами – и Геродот, и другие источники о скифах и амазонках сообщают: священных атрибутов, сакральных предметов у них было 4 – чаша, секира, ярмо, плуг, т.е. несколько иной набор. Одно из древних русских изображений именно крылатого Китовраса, тождественных таймырскому, сохранилось и на новгородских хоросах – паникадилах (церковных подвесных круговых подсвечниках, канделябрах) XIV-XVI вв.: та же иконография, та же поза и расположение, точно так же фигура вписана в круг, лишь «звёздного неба» нет, так как изображения прорезные – ажурное литьё. Самый ранний из хоросов называется «корсунским» (т.е. времени князя Владимира), иногда относится по легенде к началу XII в., времени св. Антония-римлянина. Высказывались суждения, что эти паникадила восходят к византийским образцам XI-XII вв., однако, как и в случае с браслетами, среди многочисленных хоросов, дошедших до наших дней, ни одного аналогичного новгородским нет.
Ещё один образ, помогающий понять тайный смысл Китовраса, подобный ему и внешне и по звучанию – это Абрасакс (поздняя форма имени – Абраксас). Со II в.н.э. этот символ использовали гностики, пытавшиеся древние эзотерические знания поставить на службу христианскому учению. Это космологическое божество, Верховный глава Небес и Эонов (их 365), олицетворяющий единство Мирового Времени и Пространства. Нумерологическая сумма букв имени его – 365 (как и дней в году), поэтому имя имело и мистический смысл. Гностики заимствовали символ победителя дракона из древнеегипетских знаний и модифицировали его: человеческий торс, держащий в руках щит и плеть (жезл, нож) остался, корону заменили подобием – гребнем петуха, отчего и голова была заменена на петушиную, «животный» низ – дракона (рептилии, коня) – изобразили в виде ног-змей, извивающихся или завитых кольцами (рис. 11). Неопифагорейцы и гностики употребляли имя Абрасакс для обозначения божества, наивысшего из 7-ми. Несомненно под оболочкой Абрасакса-Абраксаса скрывается всё тот же древнеиндийский Варуна со щитом и плетью-змеёй, восседающий на рептилии, Сварга-Сварог (7-е небо и 7-й луч), персидский «Китоврас» в чалме и с 7-лепестковым жезлом в руках, русский Китоврас. Известный психолог Карл Юнг в своём исследовании об Абрасаксе пришёл к заключению, что этот образ – намного выше, чем христианский Бог и Дьявол, он совмещает обе эти ипостаси. Самое интересное, что греческое имя Абрасакса, являвшееся криптограммой и имевшее разные написания – тоже анаграмма: стоит поменять местами слоги – Аксабрас (Акса-Брас), и слово уже не только становится похожим на Кито-Врас, но и переводится с греческого как «осью потрясающий» или «ось вращающий». Мало того, это слишком похоже на китоврасово «хвостом вращающий», «хвостом поражающий»! Жезл в руках Китовраса, Абрасакса, Варуны и др. – это не просто атрибут власти, это и есть «опредмеченная» Власть, Сила. И не важно, какая именно «ось» имеется в виду – ось мироздания или ось Земли, важно сознавать, что стоит этим жезлом, этой осью тряхнуть – и мир станет иным. Античные писатели упоминали, что именно в земле Борея (холодного Аквилона) находится «задвижка Земной двери», «ручка Земной двери», которая отпирает вход в Тартар. В Абрасаксе петух символизирует утреннюю зарю, начало нового дня, новой жизни. Борей – сын Эос, т.е. Зари, иногда Борея изображали с двумя змеевидными ногами...

Как видим, Китоврас – слишком универсальная формула, внутренне взаимообусловленная система, чтобы быть простым набором случайностей или образчиком наивной «народной этимологии». Есть и ещё одна характерная черта – вплоть до XIX в. бляхи с Китоврасами тяготеют к очень ограниченному северному ареалу – низовьям Оби и Енисея и Таймыру. По утверждениям древних, именно в этих краях и размещалось царство Борея. Похож ли Китоврас на Борея – этому посвящена вторая часть статьи.

Использованные источники:

* - Номера сносок даются в квадратных скобках. Первая цифра (обычный шрифт) означает порядковый номер источника по списку, вторая (курсив) – страницу издания, несколько позиций даются через запятую, со страницами – через точку с запятой. Параграфы, пункты или столбцы, если они важны, указываются соответственно, иногда нумерованные главки и абзацы даются в круглых скобках.

  1. Окладников А.П. Бронзовое зеркало с изображением кентавра, найденное на ост-рове Фаддея // Советская археология, т. XIII, 1950, с. 139-172.
  2. Труды Воронежской учёной археологической Комиссии, вып. II, 1904, с. 155-158.
  3. Генон Рене. Символы священной науки. Пер. с франц. – М.: Беловодье, 2002, гл. 24, с. 189-196.
  4. Маш, Андреас Готтлиб. Сокровища Ретры // Пер. с немецкого А.А. Бычкова. - М.: ИЦ «СЛАВА!» -2006. - 352 с., ил., карты.
  5. Глинка Г.А. Древняя религия Славян. Митава, 1804.
  6. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М.: Наука, 1987, ч.2, гл. 5.
  7. Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. М.: «НАУКА», 1979. Его же: Восточные славяне в VI-XIII вв. - М.: Наука, 1982; Его же: Славяне в раннем средневековье. - М.: Наука, 1995.
  8. Веселовский А.Н. Роман и повесть. Собр. соч. Т. 8, вып. 1. Изд. ОРЯС РАН, Пг, 1921.
  9. Лабутина И.К., О.Л. Кондратьева (Псков, Ленинград). Пластины с изображени-ем кентавра и фантастического животного из раскопок во Пскове. // Совет. Археология, 1975, № 4, c. 223-234.
  10. (Stephanus Iohannis Stephanius). Saxonis Grammatici Histori? Danic? Libri XVI. 1645. P. 321-327; Oliver Elton (transl. engl.). The First Nine Books of the Danish History of Saxo Grammaticus. In 2 vol. 1894. Vol. II, Appendix I, p. 579-585.
  11. Гельмольд. Славянская хроника. М. 1963, C. 187.
  12. Godecki ?ukasz. Zachodnios?owia?skie teonimy z drugim cz?onem *-vitъ // Онома-стика. IV. Други области. С. 545-558.
  13. Нидерле Л. Быт и культура древних славян. Прага, 1924; Его же. Славянские древности. М. 1956; Его же. Славянские древности. М.: КЦ Новый Акрополь, 2010.
  14. Шеппинг Д. Мифы славянского язычества. М, 1849.
  15. Кнауэр Ф.И. Учебник санскритского языка. Грамматика, хрестоматия, словарь. Лейпциг, 1908.
  16. Рыбаков Б.А. Русалии и бог Симаргл-Переплут // Советская археология, 1967, № 2, с. 91-116.
  17. Воробьёва Е.В. Семантика и датировка черниговских капителей // Средневеко-вая Русь, М.: Наука, 1976, с. 177-183; Шевченко Ю.Ю., Богомазова Т.Г. Древнейший сохранившийся христианский храм Руси // http://www.rusarch.ru/zagraevsky.htm.
  18. Даркевич В.П. Светское искусство Византии. М.: Искусство, 1975, с. 179, илл. 385.
  19. Полное собрание русских летописей. Т. I. Лаврентьевская летопись. Изд. 2-е, Л.: Изд-во АН СССР, 1926-1928, с. 23, 52.
  20. Br?kner A., Niederle L., Kadlec K. Pocz?tki kultury s?owia?skiej. Krak?w, 1912, s. 155.
  21. Moszy?ski Leszek. Predchrze?cja?ska religia s?owian na Pomorzu na tle og?lnos?owia?skim // Studia Gdanskie. T. IX. Gdansk-Oliwa, 1993, s. 11-43.
  22. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). М., 1962. Т. II. Стб. 164.

Использованы иллюстрации из данных источников, а также: фото к.т.н. Е.Г. Вертмана (г. Томск), http://www.simbolarium.ru/iconography/hinduism/icon/varuna.htm, http://digi.ub.uni-heidelberg.de/diglit/montfaucon1722b/0175 и др.

Авторизация