«Остатки былой роскоши» - так можно сказать об уцелевших со времён развитого социализма, а на самом деле, долговечных (если не вечных) декоративно-живописных панно, украшающих экстерьеры и интерьеры городских зданий: почтамта, средней школы. жилой пятиэтажки и школы искусств. Слово «роскошь» отнюдь не случайное. В особенности это касается мозаики – одного из видов монументальной живописи, возникшей ещё во времена Древнего Мира, 6 тысячелетий назад, в Древней Месопотамии. Роскошь мозаичного панно вплоть до 20 века могли позволить себе только самые состоятельные заказчики. Дорогостоящий, трудоёмкий, требующий кропотливой работы вид живописи. Долговечность и природная красота материала мозаики применялись в интерьерах храмов, дворцов богатой знати, а в 20 веке – для оформления павильонов, общественных зданий, станций метро и фасадов жилых домов.
- +73917222744
- +79135271734
- mvm_igarka@mail.ru
- Ежедневно с 10:00 ч. до 18:00 ч.; с 01 июня по 30 сентября ежедневно с 10:00 ч. по 18:00 ч., четверг и воскресенье с 12:00 ч. до 20:00 ч.
С XVII века у северных народов – самоедов (энцев, нганасан, ненцев), остяков (хантов), на территории коми и зырян, а позже и у тунгусов (эвенков), даже у юкагиров и эвенов, стали обнаруживаться круглые бляхи (медальоны) с изображением странного существа – крылатого кентавра в короне со щитом и жезлом (на некоторых – с луком и стрелами; их именовали «стрельцами» и «полканами» – по аналогии с известными уже образами, хотя сами оригиналы крыльев никогда не имели). С XV-XVI вв. известны крылатые кентавры на бронзовых церковных хоросах (паникадилах, канделябрах) в храмах Новгорода и Пскова, а ещё раньше, с конца XIV- начала XV вв., фигурировали крылатые кентавры и на монетах Великого княжества Тверского, и на церковных Васильевских вратах (Новгород), литературный же образ Китовраса зафиксирован как минимум с XV в. (хронографы).
Подробнее: ОТКУДА ПРИШЁЛ НА СЕВЕР КИТОВРАС?*...
Китоврас – явление уникальное по многим параметрам, артефакты с его изображением позволили на базе известного уже комплекса находок вывести на новый уровень обсуждения вопросы о его распространении, бытовании, происхождении. Бронзовые диски с образом крылатого исполина подарили уже как минимум три ключика, позволяющих открыть тайные двери, ведущие к его загадочным чертогам. Но обо всём по порядку.
Завершая разговор о якобы широком распространении китоврасов по всей Сибири, стоит упомянуть ещё об одном параметре в системе доказательств. Иллюзия разнообразия в семействе китоврасов, косвенно свидетельствующего о массовости изготовления подобных блях и больших объёмах продаж, создаётся и за счёт утверждения о якобы многовариантности такой детали, как символ на конском бедре, именуемый в публикациях «тамга», «тавро», «клеймо».
Настоящая публикация – сжатый вариант более детального и глубокого культурологического исследования, список источников сокращён, иллюстрационный ряд минимален. Всем известно бронзовое «зеркало» с изображением Китовраса, обнаруженное в середине прошлого века на островах Фаддея у побережья полуострова Таймыр и описанного академиком А.П. Окладниковым, рис. 1 [1]*. Оно единственное в своём роде, наиболее совершенное в художественном отношении, т.к. аналогичные Китоврасы средневековых новгородских хоросов ажурны и не имеют фона, в вариантах медальонов XVII-XVIII вв. «розетки» заменены на растительные орнаменты – пальметки, а более поздние копии порой искажены до предела, а то и просто обезображены.
Упоминая о Борее, обычно добавляют – «бог северного ветра», «олицетворение» северного ветра или совсем коротко – «северный ветер». Но затруднения возникают сразу же, как только начинается трактовка термина античных авторов «Гипер-Борея» или понимания выражения о том, что страна эта находилась «за северным ветром Бореем»: что значит это выражение, за какой именно преградой? За чем-то бесплотным типа туманной или дымовой завесы, за мощной мглистой воздушной струёй, потоком студёных ветров? Но если ветер «северный», значит, он не может быть преградой и дуть поперёк – он должен дуть навстречу (всем тем, кто южнее Полюса). Мозг отказывается рисовать образы, смысл ускользает, ассоциаций не возникает.
В ходе нашего межмузейного исследовательского проекта «Китоврас раскрывает сибирские тайны» постоянно появляются какие-то открытия. Например, у салехардского китовраса – «крылатого кентавра в короне с жезлом и щитом» - (ЯНМ 1116/5, происхождение не выявлено) нашёлся «двойник» (рис. 1). Аналогичный экземпляр китовраса хранится в Тобольском музее (ТГИАМЗ – Тобольский государственный историко-архитектурный музей-заповедник), № ТМ-17587. Это «Случайная находка. Обнаружена на пашне близ села Пановского Ишимского округа в 1898 г.» (это недалеко от Тобольска, чуть восточнее, на правобережье Иртыша). Её диаметр по горизонтали – 95 мм, по вертикали – 93 мм, толщина 4,5 мм, что практически совпадает с размерами салехардского аналога.
Нынешний город Игарка, влетевший на гребень всемирной известности в годы первой 5-летки СССР, в 1908 году был такой же факторией, как и Ванавара, и оба этих пункта, пропахшие ценной пушниной и бесценным для этих мест спиртом, оказались точно на маршруте небесного светящегося сгустка, взорвавшегося чуть дальше Ванавары. Но Игарку и тунгусский взрыв объединяет не только это совпадение.
Игарчане уже хорошо знакомы с этой темой – находкой в Игарке загадочных камней – кварцитов и халцедонов – с сеткой правильных треугольников, нанесённых способом, пока неизвестным науке. Подобные камни попадаются в гравийной отсыпке дороги прямо под ногами. Аналогичные камни, но гораздо большего размера, до 25-27 см по длинной стороне, найдены были в районе Полигуса и Байкита экспедициями неутомимого красноярского исследователя Юрия Лавбина, создавшего в краевом академгородке целый музей Тунгусского феномена. Обнаружены такие камни и близ посёлка Тура в Эвенкии, теперь они хранятся в местном краеведческом музее. А в красноярском музее Геологии Центральной Сибири есть несколько подобных артефактов, которые были найдены геологами в труднодоступных местах плато Путорана – в верховьях р. Маймеча. Об этом мы сообщали в 2011 г. на сайте Музея вечной мерзлоты в статье «Игарка – ключ к Тунгусскому взрыву, или Игарка ломает материки», а в 2013 она, уже дополненная и расширенная, c цветными иллюстрациями, увидела свет в музейном сборнике очерков «Игарка древняя, Игарка загадочная». Интересные подробности игарчане узнавали из нашей местной газеты «Игарские новости».
5 марта 1953 года для большинства жителей Советского Союза был днем великой трагедии. Траур задавил всех живущих в советской стране. Даже те, кто пострадал безвинно от системы террора, впали в состояние потерянности, обреченности и нескончаемого горя. Мне довелось совсем недавно пообщаться с Амалией Александровной Яковлевой, которая была сослана в район Игарки в октябре 1942 году вместе с другими немцами Поволжья. В необжитом месте Агапитово более 400 человек были выброшены на берег без пропитания, одежды. Жили в палатках, на каждого человека выделялось 300 граммов муки. На глазах Амалии Александровны погибли ее два брата – сначала самый маленький, ему был 1 год 3 месяца, потом и постарше – трех лет.
Известный российский и советский гидрограф Николай Иванович Евгенов – один из тех высококлассных специалистов-подвижников, кто стоял у истоков создания ны-нешней Игарки, морского порта с мировым именем, и без всякого преувеличения Николая Ивановича можно именовать «первостроителем» города. Ему посвящено небольшое эссе, написанное женой и дочерью полярного исследователя. Семья Н.И. Евгенова любезно предоставила этот материал для музейной публикации.
Данная статья не только не потеряла своей актуальности, но в свете событий последних 2-3-х лет приобрела более широкую значимость, несмотря на то, что первоначально это было лишь выступление на Дне памяти жертв политических репрессий в 2007 г. (опубликовано: Тощев А.И. История репрессий в музейном отражении // Материалы музейных научно-образовательных чтений для исследователей, работающих по теме «Политические репрессии в СССР». Инф. Вестник, № 10: Трагические страницы истории в жизни страны. Октябрь 2007. Красноярск, КИЦ, 2008, с. 13-21). Текст 6-летней давности на удивление злободневен. Осквернение мемориалов, скандалы с так называемыми «феминистками», провокации против «родноверцев», дела «болотные», коррупционные опухоли в сфере образования, здравоохранения, обороны, афёры с томографами, дипломами и званиями – всё это и многое другое свидетельствует о том, что с завидным упорством шило продолжают искать не в том мешке, и что Проблема только заостряется. Вопрос лишь во времени – как скоро шило прорвётся-таки наружу?
О детской книге «Мы из Игарки», вышедшей в 1938 году известно довольно много. Но история эта очень сложная, противоречивая, наполненная как радужными впечатлениями, воспоминаниями, так и горькими раздумьями о несправедливости судьбы, бесчеловечности и жестокости. Об этой книге можно рассказывать очень долго – столько событий она охватывает, столько людей к ней прикоснулось, а сколько было публикаций, воспоминаний, попыток написать продолжение книги... Но главная тема истории самой книги для нас, современников, состоит, наверное, в том, что искренние помыслы детей, выраженные в восторженных повествованиях, пусть даже украшенных фантиками сталинской пропаганды, дошли до наших дней и стали бесценными свидетельствами исторической эпохи, которую иначе как «изломом» не назовешь.
Игарчанам проза Астафьева особенно близка. В ней мы чувствуем не просто руку мастера, но и стержень близкого нам по духу человека. Он стремится познать, почему человек так слаб, все меньше «сеет добро», не протягивает руку обездоленным... И более всего привлекает, конечно, та часть астафьевского наследия, которая связана с Игаркой.
В декабре 2013 г. Игарскому музею были переданы рисунки ленинградского художника Д.В. Зеленкова из семейного архива, сохраненного в Петергофе его племянницей Е.Д. Якубович. В 2014 г. художнику, чья жизнь трагически оборвалась в пос. Ермаково в ГУЛАГе, исполнилось бы 105 лет. С 1949-1951 гг. Д.В. Зеленков работал художником в театре заключенных в Игарке и Ермаково.